– А votre service… Гости расходятся, – заметил стриг невзначай. – Адельхайда вдруг собралась уходить; к чему бы это?
– Excellenter, – кивнул инквизитор и, поморщась, прижал ладонь к груди над желудком. – Треклятое жаркое с треклятым перцем; пора переходить на водяные кашки… Да, Гессе. Вы правы.
Мгновение Курт стоял недвижимо, глядя на старую узорчатую медь, покрывающую темное дерево, и толкнул снова, понимая уже, что попытка бессмысленна. Осторожно, стараясь двигаться и мыслить спокойно, он поднял руку и, помедлив, постучал – мерно и сдержанно, постучал один раз, как было условлено еще до того, как прозвучали слова «входи без стука». Тишина осталась – не было ни звука, не послышалось шагов по ту сторону порога, не донеслось ни слова…
– Врешь, Дольф, – тихо произнес он, и сторож вскинул голову, глядя на следователя с испугом и растерянностью.
Курт обернулся рывком, отступая назад и припоминая, что своего ремня с оружием он также нигде не увидел.
– Графиня фон Рихтхофен может остаться в Ульме, если таково будет наше требование (а оно будет – она свидетель); ей с радостью сдадут комнаты в самых лучших гостиницах. Скрываться она не станет и на любые мои вопросы ответит. Барон и вовсе имеет собственный дом в городе, где можно будет разыскать его в любой час, кроме тех, что он посвящает делам. Об этих двоих можете не тревожиться, Келлер. Не они главная наша забота.