Фон Вегерхоф оказался прав и неправ – при виде этого зрелища заныла собственная шея и живо вспомнились боль и беспомощность, что обрушились на него самого меньше двух часов назад, однако от мысли о том, скольким подобным происшествиям за столько лет своей службы стал пособником этот человек, на душе теплело от злого удовлетворения…
– Предупреждаю во второй раз, – чуть повысил голос фон Вегерхоф. – Во второй и последний, третьего не будет, Гессе, будет сломанная нога и постель в этом замке. Делать будем так, как скажу я. Если ты не согласен с тем, что я говорю, ты можешь спросить, почему так; спросить – но не более. Если у нас будет на это время. Во всех прочих случаях повиноваться беспрекословно.
Он постоял неподвижно еще мгновение и, опустив руки, с неохотой сделал медленный шаг назад. Адельхайда встряхнулась, словно кошка, окропленная дождем.
– А возражения примутся? – поинтересовался Курт и, перехватив взгляд холодных прозрачных глаз, пожал плечами: – Разумеется, все согласны… Так что же – подпускать ее все-таки к полке или не стоит?
– Графиня Адельхайда фон Рихтхофен. Она еще здесь?
– «Или поздно», – покривился он. – Вот это замечание немаловажное.