– Не знаю… – проронил он, опешив. – На месте придумал бы…
Фон Зиккинген вздохнул, тяжело упершись локтями в столешницу, и с видимым недовольством поджал губы, бросив на собеседника взгляд, граничащий почти со снисходительностью.
– Это почки, идиот. Пей. Если ты снова вознамерился отбрыкиваться, мне опять придется применить силу.
– Я сделал все для того, чтобы дело свершилось.
– Я так и подумала, поэтому сняла с него медальон перед тем, как похоронить – обыкновенно ведь подобные штуки после смерти хотят передать детям или женам, или кто там из родичей…
– Да все… – пробормотал один, неопределенно поведя рукой вниз.