Клара угрюмо отвернулась. Если так заговорила верная Райна – что ж чувствуют другие? Разброд и недовольство в отряде – последнее дело.
– Тихо! – вдруг резко бросил Фесс, и Старшая умолкла, словно ей внезапно отсекли язык.
Император с досадой отвернулся. Но, конечно, сопротивляться Тайде он долго не мог.
Пришлось еще раз рискнуть остановиться. Едва вскипела вода, вдали показались первые чудища. Наскоро примотав горяченную флягу к первой попавшейся палке, Фесс снова бездумно потрусил вперед. На шестой день остатками воды Фесс лишь смачивал потрескавшиеся пересохшие губы. Дыхание его сделалось хриплым. Веки опускались сами. Воспаленные глаза были словно засыпаны песком.
Во время этой, без сомнения, занимательной дискуссии Клара угрюмо молчала. Её саму и её отряд ждал Запад. То, где она некогда почувствовала отражение тех самых козлоногих, с которыми насмерть билась в Межреальности под Мельином. А вместо этого они застряли тут, болтаясь по всем сторонам света в бесплодной погоне за ускользающим, точно утренний туман, Кэром. И беда в том, что ни одно из дел нельзя бросить. Нельзя покинуть мальчика на верную смерть, нельзя также и оставить без помощи несчастный мир, раз уж в этот мир вступил настоящий боевой маг!
– Разумеется, разумеется… короче, ты соврал мне, Неясыть. Никакой ты не последователь Салладорца. Не стану лгать тебе, птенцы того гнезда, что организовали твоё бегство из некрополя, ускользнули от нашего преследования. Как всегда, ничего никому нельзя поручить, все приходится делать самому. Но рассказы бойцов, что захватывали тебя, ясны и недвусмысленны. Ты до последнего пытался не дать главной из гнезда воспользоваться разрушительной силой трактата.