На моем лице не выразилось ничего, и ее улыбка растаяла; она опять опустила взгляд на песок.
Мастерские Кадера ремонтировали и переоборудовали АК всех серий, модифицируя их согласно требованиям, и были весьма популярны: афганцы проявляли ненасытное желание узнать как можно больше об оружии и получить новые навыки владения им. То не было любопытство, порождённое неистовством и жестокостью, — то была простая необходимость знать, как обращаться с оружием в стране, в которую вторгались Александр Великий, гунны, саки, скифы, монголы, Моголы, Сефевиды, англичане, русские и многие другие. Мужчины, даже когда не изучали оружие и не помогали тем, кто работал, собирались в мастерских, чтобы выпить чаю, приготовленного на спиртовках, выкурить сигарету и поговорить о своих любимых.
— Не надо сейчас, Дидье. Пусть это уляжется.
— Да. За пределами страны мало кто об этом знает, но мы все время поддерживали США. Австралийские солдаты погибали во Вьетнаме вместе с американскими. Правительство посылало молодых людей на войну. Некоторые отказывались воевать, и их сажали в тюрьму, точно так же, как в Америке. Меня тогда не посадили. Я делал бомбы, организовывал марши протеста, дрался с копами на баррикадах. Наконец у нас сменилось правительство, и Австралия вышла из войны.
Дворец был внушительным трехэтажным сооружением с тремя фасадами. Окна, выходящие на улицу, были забраны узорной чугунной решеткой, выкованной в форме листьев аканта. Здание было старше большинства соседних и реставрировано в первозданном виде, с сохранением всех оригинальных архитектурных и декоративных деталей. На тяжелых каменных архитравах над дверьми и окнами красовались высеченные пятиконечные звезды. Подобная тщательная отделка фасадов, некогда широко распространенная в городских постройках, ныне стала практически утерянным искусством. С правой стороны Дворца его огибала галерея; при оформлении углов каменщики превзошли самих себя, огранив каждый второй камень от земли до самой крыши по типу бриллианта. По всей ширине третьего этажа тянулся застекленный балкон, занавешенный бамбуковыми жалюзи. Стены здания были серыми, двери черными. К моему удивлению, дверь сама собой открылась, когда Карла прикоснулась к ней, и мы вошли.
— Да, Лин, — вздохнул Прабакер. — Я понимаю, это очень много. Но такие замечательные колени дорого стоят. Они очень хорошо знамениты, его колени. На вокзале был целый конкурс за его колени среди гидов. Но я убедил его помочь нам, потому что я сказал ему, что ты… — не знаю, как это правильно будет по-английски, — ну, что у тебя не совсем хорошая голова.