— Лин, ты, наверное, не знаком с Ранджитом, — сказала Кавита, когда он встал и мы обменялись рукопожатием. — Он… друг Карлы. Ранджит Чудри, это Лин.
— Вот так все и происходит, — заключил он. — Миллион злодеев, десять миллионов тупиц и сто миллионов трусов заправляют миром, а нам, шести миллиардам простых смертных, остается только делать, что нам прикажут.
— У Абдула есть пунктик, Лин, — объяснил мне Халед, суровый палестинец. — Он полагает, что судьба наградила некоторых людей качествами — например, необычайной храбростью, — заставляющими их совершать безрассудные поступки. Он называет это роковым уделом героя и считает, что такие люди испытывают потребность вести за собой других на бой и сеют вокруг хаос и смерть. Возможно, Абдул и прав, но он так часто твердит об этом, что уже достал нас всех.
— Да, вы собираетесь остановиться где-нибудь в городе или сегодня же поедете дальше?
Мне нелегко было ответить на этот вопрос, оценить, насколько я изменился с тех пор.
— Но пойми же, — настаивал я, — эти женщины стали знамениты. Люди считают их святыми и верят, что они творят чудеса. Тысячи их поклонников приходят в джхопадпатти каждую неделю. Если публика узнает, что ты хотел им помочь, она будет тебя поддерживать, и тебе сократят срок вдвое, а то и больше.