— Какое задание, из тех, что приходится здесь выполнять, твоё любимое? — спросил он, меняя предмет разговора столь же быстро и неожиданно, как это мог бы сделать его тучный друг Абдул Гани.
— Ты имеешь в виду австралийскую полицию?
Отскочив от меня на шаг, он стоял, ловя ртом воздух и вперив в меня взгляд, полный ненависти, которая не знала страха и не слушала доводов рассудка. Кожа над одной из его сбритых бровей была надрезана, кровь заливала лицо, разорванная губа обнажала сломанный зуб. На голове тоже имелись многочисленные порезы, сделанные осколками стекла. Один глаз затек кровью, нос, похоже, был сломан. Всякий нормальный человек этим вполне удовлетворился бы. Но не Раджан.
Мы помолчали, затем Джонни обратился ко мне с озабоченным, почти мученическим видом.
Она произнесла это слово так, будто это было смертельное оскорбление. Ее голос обдирал кожу, как терка. Чтобы приобрести такой голос, надо выкурить очень много сигарет и пыхтеть при этом самым злобным образом.
— Я не просила бы тебя помочь, Лин, если бы не была уверена в своем плане и в том, что ты способен его осуществить.