— Это ни к чему. Я и сам прекрасно справлюсь.
Я нахмурился, избегая его проницательного взгляда. Мне, конечно, было очень лестно слышать, что Кадербхай вспоминает меня с теплотой, но я не хотел признаваться, даже себе самому, как много значит для меня его похвала. Меня охватили противоречивые чувства — любовь и подозрительность, восхищение и досада, — как всегда бывало, когда я думал о Кадербхае или находился в его обществе. Результатом сложения этих эмоций было раздражение, дававшее о себе знать в моих глазах и в моем голосе.
— Ты сказал ему, что я обосрался в поезде?
— Ты выпил слишком много дару, как этот пьяница Джозеф раньше?
Прибыла выпивка. Я чокнулся с Дидье и, чуть отпив из стакана, поставил его на стол.
— Как это случилось? — спросил Викрам. — Парни из КЛФ бросили бомбу?