— Что произошло в ту ночь, когда ты должна была ждать меня около «Леопольда»? — спросил я вместо ответа.
— Не такой уж совсем ненормальный, — живо, но довольно мрачно возразил Прабакер. — Он говорит, что он король воров и будет вести войну, чтобы помочь бедным, а богатых будет убивать. Конечно, это ненормально, но многие люди, у которых в голове вроде бы все в порядке, будут согласны с такой ненормальностью.
Абдулла подскочил к Улле и обнял ее с удивительной нежностью. Он усадил ее обратно и, продолжая держать в своих объятиях, стал покачивать и успокаивающе приговаривать что-то. Я почувствовал легкий укол совести, понимая, что мне надо было успокоить ее таким же образом еще раньше. Но дело в том, что мной целиком владели другие чувства — прежде всего, страх, что подозрение в убийстве падет на меня. У меня был мотив отомстить Маурицио, я однажды избил его, и это было известно. Я пришел к Лизе и Улле вроде бы для того, чтобы помочь им в этой ситуации, но это была не вся правда. Я хотел также обезопасить себя, боялся запутаться в липкой паутине убийства. И потому во мне не оставалось места для нежности, на нее оказался способен лишь киллер-иранец по имени Абдулла Тахери.
— Ты не можешь винить себя в том, что был влюблен, Халед, как и в том, что другие сделали с твоим отцом.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал я, выпуская ее руку из своей.
Джонни, не выдержав, зарыдал. Сжав зубы и сделав несколько вдохов и выдохов, он с трудом успокоился.