Эйтны перестали ругаться, одна из них вышла, вторая подошла к поникшей бегемотихе.
А потом иристанские дамы ушли, оставив меня в одиночестве изучать временное жилище — было бы что изучать! И это, как я поняла, покои принцессы Иристана.
Просто не верю в услышанное! Просто не верю…
Далее последовала победная усмешка тупого мяса. Умный, значит. Тебе же хуже!
Ну и сама тоже начала усиленно оголяться. Спустя минут десять, затраченных исключительно на одевание собственно служанки, я достала духи с феромонами. Просто я вот о чем подумала — если у воинов тут такой темперамент, значит, должно действовать же, хоть как-то. В итоге, отойдя на пару шагов, опрыскала несчастную, в мое алое платье разодетую диверсантку, после чего тщательно вымыла собственные руки.
Воин почему-то вновь улыбнулся. А я думала о том, что влюбилась с первого взгляда. Влюбилась в эти глаза — ярко-синие, как летнее небо, в эту добрую, чуть покровительственную улыбку, в тепло его прикосновений. А больше всего в его «спасти глупую несдержанную женщину». С самого моего знакомства с папандром и его планеткой никто, ни один человек, кроме Наски, не хотел меня спасти… Всем на меня было наплевать, даже, казалось бы, вменяемому Нрого, а тут… И я смотрела на синеглазого воина, чувствуя, как не просто таю — сгораю от одного его присутствия.