— С женщиной воин должен говорить доступно.
Толпа зашумела, друзья Точеного вмиг выискали взглядом Скользкого и слаженно направились к нему. А в друзьях у гонщика выпускники «Беркута», отряда спецреагирования. Кипец Скользкому!
Я даже задумалась. Шли мы сейчас, петляя между торговыми рядами. Палатки были яркими, в основном оранжево-красные, встречались и зеленые, синих не было. Покупали на рынке мужчины, такие, как Наска, тоже в неприметных серых хламидах, и немолодые женщины, причем все исключительно с черными поясами на серых же хламидах. Судя по всему, черный пояс давал им неоспоримое преимущество перед служанками.
Собственное платье я выбрала не случайно — судя по всему, здесь начиналось лето, погодка становилась все жарче, а в их серых хламидах было как-то душновато. И потому я взяла сарафан — легкий, воздушный, чуть просвечивающий. А белых туфелек не было, зато имелись красные на высоком каблуке. И посему в тон к ним я набросила на плечи красный же шарфик. Глядя в зеркало на свое бледное и неподкрашенное отражение, я осталась вполне довольна внешним видом — краше только в санотсек кладут!
Так, значит, я распущенная, невоспитанная, безголовая, наглая, эгоистичная и не контролирую собственные желания? Ну, папандр, я к тому же упрямая, упорная, всегда добиваюсь поставленной цели и да — чувство юмора у меня черное!
— А это… — я задумалась, — это наш Темный жеребец!