Широкие, сильные руки скользнули по моим запястьям, накрывая вмиг ослабевшие ладони, а потом я услышала низкий, чуть хрипловатый голос, от которого ноги… да достали они со своими тайм-аутами!
Не поднимая головы и глядя на пол с энтузиазмом почитателя собственных пальцев, я прошла к столу, так же и села, продолжая изучать мраморный рисунок перед собственным носом. Мика, старательно разделявшая мой интерес к любованию полом, тоже молча села рядом.
«Бегу и падаю», — подумала я, отрицательно покачав головой.
Я решила пожаловаться отцу, вот только как обращаться к нему, не решила — папой называть не хотелось совершенно. В итоге попыталась снова забрать сейр из протянутой руки… воин не отдернул ее, он просто вскинул ее вверх, поднимая устройство на недосягаемую для меня высоту… Это он так думал! А я подпрыгнула, хватая не сейр — вцепившись в его руку. Думала, отпустит мгновенно, но узкоглазый только усмехнулся, продолжая держать сейр и не напрягая даже руку, которой приходилось сейчас и мой вес удерживать.
— Да ничьи мы, — закричала Мика. — Ничьи, я говорила!
Эдвард Дрейг словно ждал этого момента. Его выдающаяся персона находилась на верхних ярусах этого заброшенного стадиона, одет он был в черную майку и брюки цвета болотной зелени. Но самое интересное — его руки были сложены так, что мускулы отчетливо выделялись. А еще Эд был злой.