— А что он сделает? — спросила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Тень выплыла из стены, когда я снимала Наску с крюков, стараясь не обращать внимания на кровь.
— Сид. — Высоченный худой дядька говорил с трудом, что неудивительно, учитывая его расквашенный, видимо накануне, рот.
— Я больше не буду касаться темы твоей матери, понимаю, что как ее дочь ты имеешь право на субъективное мнение.
— Отче, а ты именами своих женщин перед этим делом интересуешься?!
— Я не за себя мстила, — честно сознаюсь тому единственному, для которого сейчас фактически приватный танец танцевала, и сама в это поверить до сих пор не могу.