— Мне искренне жаль лишь одного, — неожиданно произнес отец, — что ты родилась дочерью. Будь ты сыном, Киран, моя гордость превысила бы высоту Священной Каарды.
А теперь скажи мне, женщина, для чего ты явилась в мой дом?!
— А что он сделает? — спросила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Тень выплыла из стены, когда я снимала Наску с крюков, стараясь не обращать внимания на кровь.
— Сид. — Высоченный худой дядька говорил с трудом, что неудивительно, учитывая его расквашенный, видимо накануне, рот.
— Я больше не буду касаться темы твоей матери, понимаю, что как ее дочь ты имеешь право на субъективное мнение.