Фесс медленным шагом обошёл погибшую рощу, касаясь ладонями лишённых коры стволов. Дубы стояли величественные и в смерти, ещё долго станут они сопротивляться времени, пока не подточат их жуки-древоточцы и лесные исполины не рухнут наземь – чтобы, в свою очередь, стать пищей для молодой поросли, что спустя десятилетия поднимется на их месте.
…Наконец солдаты приостановились. Не меньше четырёх десятков самых вдохновлённых отцом-экзекутором выстлали собственными трупами поистине достойную святого брата дорожку к пролому в стене пирамиды, остальные, видно, всё-таки впечатлённые этим истреблением, отпрянули, выставив вперёд копья. Фесс поспешно нырнул под защиту стен, и вовремя – о камни тотчас же начали ломаться стрелы. Можно было перевести дух.
– А тут терпеть как раз не надо, – буркнул некромант. – Мне твоё терпение ни к чему.
Успокоить эльфиек стоило немалого труда. Уже скрылся за песчаными волнами чёрный обелиск, уже отряд скамаров ушёл далеко в пустыню, а бедняжки всё никак не могли поверить в спасение, пришедшее, словно в сказках, в самый последний момент. Рассказы эльфиек, поневоле бессвязные и отрывочные, пополам со сдавленными рыданиями, складывались в картину жуткую и тяжёлую – становилось ясно, что Фесс и скамары едва успели – нет, не только спасти обречённых на заклание, но и уберечь «могилу мудреца» от вскрытия. Караван побывал уже у четырёх обелисков, уверяли эльфийки. И у каждого… каждого…
Одним словом, Кларе не было особенного дела до «казуса Эбенезера Джайлза» – однако постоянно жившим в Эгесте дипломированным чародеям до этого было очень большое дело.