— Думаешь, Меркулов подбрасывает информацию Черному Плащу? — скривился Медведь. — Через Прокопенко? Но ведь этого щекастого интеллектуала сейчас нет в Ареале.
— Конечно! Мне только слона в посудной лавке и не хватало! — сердито возмутился Айболит. — Лезут тут всякие от нечего делать на камбуз, потом после вас не найдешь, где что лежит! — Он поискал глазами Володину и произнес: — Татьяна! Заканчивай с автоклавом, дальше я справлюсь сам, спасибо за помощь. Сейчас отправляйтесь-ка оба на камбуз, завтракайте — и на крышу. Всё, я вас больше не задерживаю!
Когда наконец-то на левом предплечье тускло вспыхнул дисплей ожившего УИПа и в наушнике раздался тихий писк, предупреждающий об обнаружении Паутины в трех метрах левее, Шум облегченно вздохнул. Он вновь в Зеленой. Теперь начинается его работа, работа опасная, стоившая жизни многим, и ещё большее количество народа погибнет, занимаясь этим в будущем, но как разбираться с этой опасностью, он знал хорошо. Самое тяжелое позади — ощущение беспомощности. Теперь он в своей тарелке, сопровождение людей, грузов и караванов — в этом Шум и его подразделение дадут фору любому. Он отдал короткий приказ, и бойцы привычными и четкими действиями образовали походный боевой порядок. Вперед ушел разведывательный дозор, боевое охранение скрылось в кустах, окружая ядро отряда, в котором шли клиенты, авангардная и арьергардная группы быстро разорвали дистанцию до необходимой. Шум, может, и не крутой спецназовец, суперских выкрутасов не знает, но колонны водил ещё по Северному Кавказу, когда там творился такой звездоворот, что мало не покажется никому.
— Боюсь, что много я не расскажу, — Кнопка придала своему голосу извиняющиеся нотки. — Кролик как кролик. Обычный, с желтыми глазами без зрачков и хитиновыми чешуйками вместо шерсти. Маленький хвостик с токсичным жалом, по три пальца с острыми когтями на лапах… Смешные ободранные ушки, его хищники сильно покусали однажды, с тех пор шрамики на ушках чешутся, и он любит, когда кто-нибудь их почесывает… Вот, в общем-то, и всё. Бегает, мелких грызунов ловит, может попытаться неосторожную птицу языком сбить, если та зазевается на земле или пролетает слишком низко, но это больше в порядке самообороны. Инстинкт самосохранения срабатывает, как мне кажется, он ведь птиц не ест.
Полковник поднес к глазам бинокль и несколько секунд разглядывал визжащую стаю численностью не менее трехсот особей, кишащую кривыми клювами и заскорузлыми когтями. Кипящее яростью живое облако мутировавших пернатых, покрытых хитиновой чешуей вперемешку с торчащими из-под неё пучками перьев, рвалась к плантациям напролом, не обращая внимания на потери. Почти три десятка вооруженных длинноствольными дробовиками стрелков непрерывно опустошали магазины, посылая в стаю сотни зарядов дроби, и свинцовые потоки выгрызали в визжащем облаке полуметровые дыры, швыряя на землю бьющиеся в предсмертных конвульсиях окровавленные тушки. Полковник поморщился. Да что такое происходит сегодня с этим зверьем?! С самого утра наперегонки лезут на верную смерть, уже шестую атаку отбиваем! Абсолютно нехарактерно для «нелетной погоды»…
До столкновения оставалось чуть больше метра, когда летящая эфемерная тварь внезапно лопнула, разлетаясь на дымящиеся капли, призрачным дождем осыпавшиеся в черный мясистый мох. Следом лопнула вторая и почти одновременно с ней третья. Откуда-то слева донесся звук отрывистых автоматных очередей, тут же перекрытый раскатами оглушительного грохота. Что-то огромное и черное, почти сливающееся с багровыми сумерками, гигантскими скачками приближалось со стороны продолжающего бить скупыми очередями автомата. Бестелесные Амёбы вздрогнули и развернулись, собираясь встретить противника, но с каждой очередью их количество сокращалось. Призрачные твари молниеносно сомкнули ряды, собираясь в кучу, но прежде, чем получившаяся эфемерная фаланга ринулась в атаку в неё со всего размаха врезалась громадная антрацитовая собака. Амёб швырнуло в разные стороны, словно брызги от рухнувшей в море скалы, и почти трехметровый пёс на лету схватил пастью одну из них. Тридцатисантиметровые клыки гулко клацнули, и собака, не останавливаясь, замотала головой из стороны в сторону, разрывая Амёбу на ошмётки. Пёс двадцатиметровыми прыжками пронёсся мимо Болта и бросился преследовать тварей-загонщиков, обратившихся в бегство. Далекий автоматчик продолжал отстреливать разбросанных по призрачной равнине Амёб, пытающихся перегруппироваться, и звуки коротких очередей опаздывали за лопающимися на россыпи дымящихся лужиц бестелесными сгустками.