Страшит неведомое и непознаваемое, потому неудивительно, что тёмные крестьяне в ужасе бегут от какого-нибудь зомби, создать которого обязан уметь уже первокурсник факультета малефицистики. Для некроманта подобных тайн не должно существовать – но так уж сложилось, что ему, Фессу, маловато пришлось заняться простой и спокойной некромансерской работой.
– Хочешь, пытай меня, господин чародей, – опустил голову Фирио. – Хочь огнём пали, хочь железом протыкай. Одно только и смогу сказать. Мы давно уже по своей воле эльфиек не ловим. От этого убытки одни. Уж скорее на большаке пошалим… купцов растрясём… бывает, чего уж там. А в Вечный лес лазать… дураков нету, сударь некромансер, уж ты мне поверь…
Она вихрем пролетела два или три коротких квартала, когда прямо перед ней начала вспучиваться припорошенная снегом брусчатка. Миг спустя камни брызнули в разные стороны, и из дыры показалось отвратительного вида рыло, землисто-зелёное, чешуйчатое, снабжённое мощными жвалами и какими-то длинными усами-вибриссами, невесть зачем и как отросшими у подземного зверя. На поверхности появились широкие, плоские, точно у крота, лапы с мощными кривыми когтями. Откуда взялся тут этот страх, что привело его в Эгест – Сильвия не знала и знать не хотела.
Почему скамары так боялись идти сюда? Смелые и решительные люди – вдруг оробели? Понятно, это место недобро, но… пока что он, Фесс, идёт свободно. Никаких тебе костяков, ничего. Тишина, жара – конечно, неприятно, всякое может примерещиться, но… Ради золота скамары способны схватиться и с самим Сфайратом, прознай они только о нём.
– Тогда идём дальше, господа? – подытожила Клара.
Он осторожно положил кольцо на песок. Красивое, и камень славный, но – пусть уж лучше оно достанется скорпионам и сколопендрам, буде таковые тут найдутся.