Господа же с легко читаемой завистью и изумлением пялились на золотую рукоять офицерской шашки, дополненную Аннинским темляком-«клюквой». Кое-как оторвав глаза от чужих наград, два офицера стали наперебой расспрашивать Александра о житье-бытье, главным образом интересуясь историей получения такого достаточно редкого в мирное время знака отличия. Анну четвертой степени давали многим и не только за боевые заслуги (хотя и старались сильно не наглеть, «обходясь» третьей или даже второй степенью той же Анны или Станислава), а вот золотую или золоченую (если награждаемый брал деньгами) рукоять на оружие получал один из тысячи, вернее, тысяч. Не так-то просто совершить героическое деяние в бою и быть при этом отмеченным командованием. И вдвойне непросто это сделать, когда империя ни с кем не воюет. А князь смотрел на молодчиков в форме лейб-гвардии Павловского и пытался понять – неужели все это время он опасался столь пустоголовых личностей? Мальчишки с одной извилиной – следом от фуражки – и необоснованно высоким самомнением, в сравнении с которыми он сам чувствовал себя столетним стариком и просто-таки гигантом мысли.