Очухавшись, я сел в позу глубоко оскорбленного человека. То есть скрестил ноги, положил руки на колени и прикрыл глаза.
– Даже не посмотрю на материалы, но сама работа. Вы только взгляните на изделие – не видно ни одного шва! И сами вставки – да они пластичны, как свежая бумага! А с какой душой все это было сделано! Не меньше шестидесяти!
– Завтра я снова буду зла на тебя, – сквозь сон прошептала она. – А сегодня, пожалуйста, останься со мной.
– Догоняйте, – помахал я рукой девушкам и вжал тапки в пол.
Пацан обернулся и уставился на убийцу извиняющимся взглядом. Дальнейшее для мальчишки, Ози и дурнушки слилось в единую неразличимую цепь событий. Вот размазался незнакомец, превратившись в черную молнию. Упал на пол бывший раб, скошенный одним точным, но не смертельным ударом в висок. Всхлипнула девушка: из ее лба торчала игла, недавно сжимаемая нерешительным пацаном. А Ози даже не успел позвать на помощь: его глаза уже покоились в руке Добряка, а душа отправилась перерождаться. Все это произошло лишь за мгновение.
– Ваше право, – с поклоном ответил я. – Тогда, полагаю, нам стоит пройти во двор?