— Пошли, — ворчу недовольно, — и пошли проворно, до сеанса минут тридцать осталось.
Это был намек, но тогда я его не понял и промычал в ответ что-то нейтральное.
Парни с облегчением выдохнули, вдохнули и начали переглядываться.
Огляделся по сторонам и преступной походкой двинулся в ворота. Глухой двор-колодец встретил вязкой тишиной. Контрапунктом к редкому миролюбивому курлыканью голубей раздается хищный скрежет их же когтей по жести карнизов. Тёмные пыльные окна враждебно следят за моим продвижением по вечно сумрачному дну. Отсечённый от звуков городской суеты и света дня, я почувствовал себя на дне марианской впадины.
Подо мной, балансирующим на грани, распластался покорный мир, на миг представ беспамятным телом, распятым на операционном столе Истории. Пронзительно ясно, даже сквозь укутывающий будущее туман, ощутил развилку — сделав сейчас с этой грани шаг в ту или иную сторону, могу как убить, так и вылечить пациента.
— Так… — протянул Председатель КГБ в полголоса, уставившись сквозь капитана невидящим взглядом, — так…