Папа чуть повеселел, и, наклонившись к журнальному столику, приступил к набиванию трубки.
— Страну развалили не низы, которые порой испытывали определённые материальные лишения. Последние лет десять сельское хозяйство действительно не справлялось, шло ухудшение ситуации. Но эта замятня была инициирована той частью элиты, которая имела всё. Именно поэтому бессмысленно вспоминать «как мало было колбасы». Как раз те, кто раскачал систему и пустил её в разнос, колбасы имели навалом. Не в этом причина. А так… Всё было, и плохое тоже было. Но почему ж почти всем, жившим в те годы, так упорно кажется, что вместе с грязной водой выплеснули и ребёнка? Всё могло бы быть иначе, если бы не череда ошибок и случайностей. Распад страны уж точно не был предопределён историей, были иные варианты.
— Учитель нас проводит до угла, и вновь — назад, и вновь ему с утра.
— Эльвира Хабибульевна… — уныло проныл я.
Несмотря на середину буднего дня, небольшое, всего на три столика, помещение отнюдь не пустует, по залу гуляет лёгкое постукивание алюминиевых ложечек по эмалированным креманкам, а в воздухе витает слабый кофейный аромат. Купол над головой, барельеф по кругу, два высоких окна почти от пола, со сдвоенными колоннами по бокам — стильный интерьер будит фантазию, которая деловито заменяет мебель, расставляет витые свечи и цветы. Отличное место для свидания.
— Угу… Майские… О! Эврика! — возбуждённо наклонился вперёд, — смотри, отметит Данилыч праздник на даче и потянет его на приключения — искупаться в карьере. И все… Белое раздутое тело вытащат потом багром. То, что раки не объели.