– Он имеет в виду вот это, – пояснил Двацветок, указывая пальцем вниз.
Двацветок одарил их жизнерадостной улыбкой.
– Я не расслышал! – проревел Двацветок, но и его голос унесло порывом ветра.
Двацветок неохотно последовал в хижину. Тролль уже успел зажечь пару ламп и теперь сидел, уютно устроившись в кресле-качалке. Когда Ринсвинд с Двацветком вошли, он поднялся на ноги и налил в две кружки какую-то зеленой жидкости из высокого кувшина. В тусклом свете ламп старичок, казалось, флуоресцировал, тихонько переливаясь, словно теплое море в бархатные летние ночи. А чтобы придать тусклому ужасу Ринсвинда барочный глянец, тролль, такое впечатление, подрос на пару-другую дюймов.
Демон кивнул и исчез в глубине иконографа. Пару минут спустя Ринсвинд почуял запах жарящегося бекона. Волшебник сначала терпел, а потом, когда его желудок напрочь отказался выносить эту муку, постучал по стенке коробки. Бес немедленно высунул голову.
При свете потрескивающего, брызжущего искрами камня Двацветок взглянул на свое отражение в паре огромных зеленых глаз. Дракон, которому эти глазищи принадлежали, был таким же многоцветным, рогатым, шипастым и ловким, как тот, чей образ сохранился в памяти маленького туриста. Это был настоящий дракон. Его широкие сложенные крылья скребли по обеим стенкам камеры. Дракон лежал, нежно обхватив Двацветка когтями.