— Он прекрасный человек. Мне пора. Вы меня проводите?
— Прошел. — Зевс потрепал Сто Пятьдесят Пятого по крученой макушке. — Герой.
Слышал уже такое от одной женщины. Потому-то я и оказался в интернате, что она боялась нагрешить.
За иллюминатором — станция «Ла Беллецца». Неожиданный пафос: черный гранит, золотые буквы в каком-то ископаемом шрифте, огромные портреты полузабытых кинозвезд — тех самых гаитянских зомби, которых наследнички поднимают из могил, чтобы сдать их в аренду видеостудиям.
— Мы надеемся, что вы не станете распространять информацию о том, что видели, господин Ортнер, — говорит секьюрити. — «Источник» очень щепетильно относится к своей репутации, и наши юристы…
Собираюсь — и, дернувшись, молочу его виском в нос. На меня капает горячее: кажется, разбил.