— Нет! — одергиваю ее я. — Мы узнали что хотели. Парк закрыт. Поехали домой!
И снова у него инсульт, и беспомощное моргание, и обнуление, и забытье.
— Отвали! — Я сбрасываю его руку со своего плеча. — Он и тебя купил?
— Ты просто трус, — говорю ему я. — Трус и кретин.
Но сколько это — всегда? Несколько коротких жалких лет.
Сажусь на пол по-турецки и жду звонка. У меня их осталось всего два — возможно, на целую вечность, — так что я должен экономить. Ну давай, говорю я Шрейеру. Я знаю, было время, когда ты пытался меня достать, а я не подходил, — но у меня были веские причины. Давай, узнай у своего педика-секретаря, не связывался ли с тобой кто, удивись сдержанно и перезвони. Я же твой названый сын, ты же только сегодня произвел меня в тысячники, ты же лобызал меня на глазах у всего земного шара! Да, сразу после этого я отымел твою жену, но ты же еще не успел об этом узнать!