— А что… — Моя боль, кипящее олово, отливается в ярость. — А что вы мне сделаете?! Что вы мне сделаете-то?! А?! — кричу я ему в ответ. — Что?!
— Я его вам не отдам! — ревет Пятьсот Третий. — Он мой! Мой!
По Элу не скажешь, но, уверен, он сейчас вспотел. Я вспотел. Рокамора вспотел.
— Наркотики через границу возить? — шучу я.
— Что вы говорите, бабушка! — всплескивает руками Соня. — Что вы такое говорите!
Конечно, пожилые могут появляться и за пределами резерваций, и никто не станет бить их или унижать публично, только потому что они омерзительно выглядят. Но даже в самой густой давке вокруг старика — пусто. Все от него шарахаются, а самые отчаянные — может, те, у кого родители от старости умерли, — бесконтактно шлют ему милостыню.