— Баю-баюшки-баю… — Она качает ее, как запеленатого ребенка, и прыскает со смеху.
— И… Я только сегодня в этой роли, тут надбавка идет… За фетиш. Раньше я просто. Ну и… Знаешь, чтобы не думать обо всей этой херне про Деву Марию и что я ее изображаю… Просто подумала, что ты — симпатичный парень, и что…
Подсвечивая себе дорогу, крадусь через черную станцию. Спотыкаюсь о новые тела — кто-то в синем, кто-то в буром. Бликуют слабо кафельные стены, исписанные требованиями равенства и проклятиями Партии. Пахнет гарью и дымом звездной пыли.
Большие экраны ретранслируют новости основных каналов: на всех — съезд Партии. Везде прямой эфир. Сейчас показывают Пятьсот Третьего, а пятью минутами раньше всю Европу облетела моя потная физиономия, перекореженная от негаданного счастья.
Я пришел сюда, чтобы здешние лекари излечили меня от обсессии. Чтобы пригасили мою похоть и дали мне чистоту мысли.
Я пожимаю плечами. Чувствую, как у меня дергается веко. Раньше такого не случалось.