— Эй… Ты чего на меня так смотришь? — негромко говорит мне она.
А Аннели? Моей Аннели? Спасение? Здоровых детишек?
Эл сидит в углу — красный как рак, мучительно озвучивает беса. Но перебивать сенатора Эриха Шрейера он не отваживается. За дверью какая-то суета, лают неразборчиво, что-то звякает.
Так что мне неизвестно, из-под чьих тел его доставали; неизвестно, не было ли рядом с ним самого разыскиваемого террориста планеты; неизвестно, лежала ли там девушка, обритая наголо, — а в новостях об этом ничего; я сто раз звонил Шрейеру, тот приказал мне успокоиться, дал месяц на восстановление и обещал сюрприз за мои подвиги.
— Это… Это… Когда я был… Маленький… Думал, что это… Это мой дом… Что там… Что там живут… Мои родители… Х-ха… Х-ххха…
— Послушай-ка, ублюдок! — шиплю я. — Скучаешь, похоже, ты. Своим больным дружкам можешь простату до посинения массировать. А я — нормальный. И еще: у меня в кармане шокер, я тебе сейчас его засуну туда и проверну пару раз, чтобы ты не скучал.