— Сейчас пройдет. — Я опрокидываю дабл-шот текилы.
Выхожу по коридору-реке туда же, к матовым стеклянным воротам, ухожу и больше не оглядываюсь.
— Можешь даже не снимать маску, — говорит он. — Люблю анонимность. И сапоги оставь… Они такие брутальные.
В лифте — новостные экраны. Бегущей строкой — о том, что последний из лидеров и идеолог Партии Жизни Хесус Рокамора решил прекратить борьбу и сдался властям.
— Правда? Вот черт! Значит, придется пить всухомятку! — Она прикладывается снова.
Нет ни музыки, ни любых иных звуков: запечатались ворота, и даже скрежета лифтов в шахтах не слышно. Если есть в этом мире тихое место — вот оно.