Закончив просмотр газет, я аккуратно разместила их по коробкам.
— По крайней мере, так считает Уилфред Боннер.
«Тихо, только не плачь», — мысленно просила я ребенка, прижимая его к себе, чтобы он не замерз без одеяла.
Неловким движением она подцепила со столика бесформенную груду и протянула ее мне. Фотографии выскользнули из ее пальцев и рассыпались по полу.
Возвращаясь к себе в комнату, я размышляла об этой истории. Она представляла интерес сразу в нескольких отношениях. Само собой, исчезновение Чарли стало важным поворотом сюжета. Я вспомнила о ежегодниках и озадачившей меня тогда аббревиатуре: ОПУ. Но, кроме того, здесь появилась еще одна существенная деталь. Догадалась ли она, что я это заметила, при том что внешне я ничем не выдала свою реакцию? Сегодня мисс Винтер впервые употребила в рассказе местоимение «я».
— У Эммелины был сын, — сказала я. — Это он приходил со мной. Он же был тем самым репортером в коричневом костюме.