— Все дети мифологизируют свое появление на свет.
Я сидела на чердаке, привалившись спиной к скрипучей перегородке. Я наваливалась на нее изо всех сил, а потом отпускала. Перегородка скрипела и прогибалась. Снова и снова. Я искушала судьбу. Интересно, думала я, что случится, если упадет эта стенка? Рухнет ли вслед за ней вся крыша? А перекрытия ниже? Я представляла себе массу черепицы и стропил, пробивающую полы и уносящую вниз кровати и прочую мебель, как во время землетрясения. А что будет потом? Как далеко зайдет это падение и где оно остановится? Я раскачивала стенку, дразнила ее, провоцировала на падение, но она не падала. Меня удивляла такая стойкость в мертвой, насквозь прогнившей стене.
— Навещу их семью. Чарльз Анджелфилд живет отшельником, но меня ему придется принять и выслушать.
Я не могу отвечать, я не могу пошевелиться, я не чувствую саму себя.
Возвращаясь в свои апартаменты, я вспомнила о ранее полученном от нее письме. Самый корявый и неуклюжий почерк из всех мною виденных. Я посчитала виной тому болезнь, скорее всего артрит. Но теперь я все поняла. Будучи от природы правшой, мисс Винтер с самого начала литературной карьеры писала свои шедевры левой рукой.
Я обдумала его просьбу. Я рассмотрела ее с разных сторон и взвесила возможные последствия. Он выбил меня из колеи, этот мальчишка с бледным лицом и горящими глазами.