— Со всеми разберемся, солнце мое, — сказал я по-русски.
— Ага, даже так, — заухмылялся он. — А я попробую.
— Даже так? — удивился он. — Это порадовал, я думал, что зависнет.
— У меня есть вопрос, — нарушил я наступившее молчание.
— В любом случае она будет недоступна для мира, а мир недоступен для нее, — снова заговорил О'Мэлли. — Это даже не монастырский постриг, Грасиэла, это тюрьма, из которой никогда не будет выхода.
Она откажется от ужина. Пригласит в свой дом в Коронадо. Если она согласится, то я все перепутал и ничего не понимаю.