— … Говорит, симпатичный, и Гале, в смысле маме, повезло. А Марь Петровна — молодой он, и никола.
— На остальных уголовных дел не заводили. Может, пьют тихонько, а может, стали знатными механизаторами и передовиками производства. Четверо из почти шести десятков оставшихся в живых, кого я помню, проходят в базе данных, остальные нет. Неплохой результат. Мы ребята правильные были и молодые. Я верю — приспособились к мирной жизни. Могло быть гораздо хуже.
Еще через два года, не вполне законными путями, играя с пропиской (Ксения Юрьевна отнюдь не родственник) и смущенно улыбаясь, он сунул сколько надо кому надо и проделал обмен. Бабкину коммунальную и его трехкомнатную поменяли с доплатой (естественно, с рук на руки, забыв поставить в известность официальных государственных лиц) на четыре комнаты с улучшенной планировкой в новом доме.
Забытый всеми заложник шустро кинулся убегать и свалился от очереди в спину. Толстый не стал церемониться. Потом он поехал прямо вперед, высунув в окно автомат.
Вытащить коллекцию заняло всего пару минут. Все свои вещички он давно пристроил все в том же шкафу. Места там достаточно.
— А мне нет, — ответил Игорь. — Бегающий с автоматом бывший спецназовец наводит на крайне неприятные мысли.