Особенно тяжелым был первый день, когда мучило похмелье. Даже сегодня, по прошествии двадцати с лишним лет, этот день вспоминается как самый большой кошмар в моей непростой жизни. Пожалуй, хуже мне было только в пыточной камере…
«Ай да герцог, — подумал я. — Он получает корону отделавшись присягой, которая не будет ничего стоить!»
Занятый обсасыванием ножки, выловленной из бульона, я только неопределенно повел плечом.
Со страшной скоростью передо мной вырастала гора костей. Мальчишка успел притащить еще один жбанчик кваса. Я сидел, наслаждаясь покоем. От сытости стало спокойно и хорошо. Правда, не настолько, чтобы не заметить клубы пыли за окном и группу всадников, остановившихся во дворе, возле конюшен.
— Почему в казармах? — удивился я. — Могли бы и на гостевую комнату расщедрится, для победителя.
— Что скажете, Артакс? — выдавил бургомистр, зачарованно глядя на тела, прикрытые рогожей.