В последний день своего пребывания в вольном городе Ульбурге я решил проехаться по улицам и попрощаться с теми, с кем сражался плечом к плечу.
— А насколько серьезны его прегрешения? — спросил я. — Чем мог простой крестьянин так досадить Фалькенштайну?
— Меня это совершенно не волнует! Если убили коня — будь добр, упряжь с него сними и подковы сорви. А все, что ты у императора получил, изволь отдать! Либо — плати деньги в казну! У меня все четко, по инструкции, на одного солдата — одно седло. А если вы это седло предъявить не сумели, то у вас из расчета…
— Господин рыцарь… — робко спросил незнакомый голос. — Простите, если разбудил… Дело у меня к вам…
«Жак, хренов заговорщик…» — усмехнулся я.
Расседлав Гневко, вытащил из сумки пригоршню черных сухарей, грустно вздохнул и протянул гнедому. Жеребец с жалостью посмотрел на меня и, помотав головой, ушел в одуванчики.