— Как это понимать? — гневно спросила моя хозяйка.
Гневко, узрев, что я проснулся, обрадовался. Кажется, ему уже осточертели домогательства перезрелой особы, и теперь он был готов куда-нибудь сбежать.
— О кладе никто и никогда не узнает… — понял мою мысль Лабстерман. — Да, господин Артакс, вы правы. Народ у нас жадный.
— Герцог живет не в городе, а в замке, в трех милях. Когда он выступит в поход, мне сообщат. Только не будет ли поздно? От Фалькенштайна до Ульбурга — день пути. Ну если со сборами, то два. Так что…
Ночью я проснулся от тревожного ржания. Гневко сообщал, что во двор проник кто-то чужой, но неопасный. (Будь незнакомец опасен, жеребец уже полез бы драться!) Спускаясь по лестнице, сообразил, кто это мог быть. А когда по двери замолотили детские кулачки, понял — началось!
— Пока — семь талеров… Нужно бы брать больше, но… я тоже получала удовольствие.