Удивительно, но горожане позабыли о Фрице Фиц-рое, из-за которого и разгорелся весь этот сыр-бор. А мне казалось, что парня торжественно выведут на Ратушную площадь и будут долго орать о городском праве, демонстрируя его живого носителя! Бюргеры позабыли, а я им не напоминал. Мой контракт подошел к концу, и теперь пора было уезжать.
Я выплюнул на ладонь добычу — серебряный кругляш с профилем короля Рудольфа.
— Как там, на стенах? — поинтересовался я, пропустив мимо ушей тираду о том, что торчать на стенах денно и нощно — глупо, и всегда можно распределить время так, чтобы его хватило на нормальную жизнь…
— Я — первый епарх канцелярии спагиария западных номов Великой империи ромеев Прокопий Зарий, — отчаянно заголосил «купец», с ужасом наблюдая, как я зачерпываю еще одно ведро…
— Как прижигают? — удивился я непонятливости женщины. — Берется что-то железное. Нож, например. Его раскаляют в костре и — прижигают. Вот и все. А ежели, скажем, отрублена рука или нога, то лучше облить рану смолой и взять факел.
— За сколько? — раздался голос из глубины зала.