Правда, если бы дело действительно обстояло так, как он мне тут слезливо поведал, я бы, может, и не тронул это милое семейство. Все-таки личное горе - есть личное горе. Его следует уважать и прощать некоторую неадекватность людей, потерявших близких. Вот только господин барон как-то слишком уж напирает на якобы непререкаемость своих прав. И подозрительно упорно радеет за сохранность своего замка. Тогда как для лича на первых порах наиболее важна, в первую очередь, сохранность тайны его существования и безопасность "птенцов". Без них он - как без рук. Слабеет и хиреет с каждым потерянным умертвием. Поэтому даже новичок, едва коснувшийся азов нашего искусства, приложит все силы для того, чтобы в максимально короткие сроки себя защитить. Так что барон, даже будь хоть трижды идиотом, все равно забился бы в какую-нибудь нору и носа оттуда не казал до того момента, пока не обрел уверенности в своих силах. А он отнюдь не дурак. И это значит, что его влечет к замку нечто совсем иное. Быть может, закрытый портал, более неподвластный его цепким ручкам. Или семейная реликвия, о которой он недавно узнал, но которая стала ему после смерти недоступной. А может, он и на чужие артефакты успел глаз положить и теперь лишь выжидает подходящий момент... это еще предстоит выяснить. Причем, граница барона не остановит: раз уж он свои деревни не пожалел, то уж соседей точно в скором времени изведет. Хотя бы для того, чтобы и их "облагодетельствовать" вечной жизнью и, заодно, прибрать к рукам владения изрядно нелюбимого им герцога Ангорского.