– Какое у вас жалованье? – холодно осведомился он.
Молча, не снисходя до каких-либо объяснений и тем более молений о пощаде, Фандорин поднял фонарь и приблизился к прогнившей рогоже. Стянул ее в сторону и ахнул.
Фандорин осторожно разгреб пыль (теперь уже не рукой, кроссовкой).
– Ну чего? – спросил Валя в коридоре. – Дальше пойдем или как?
Ирония подействовала. Архивист сделался еще бледнее, облизнул губы, сглотнул.
– Убить тебя мало за такую маскировку! Я, как дура, переживаю, что он голодный, позвонила маме, попросила, чтобы она ему поесть принесла! Она приходит – там прелестная записочка и сто долларов! Ну и объясненьице у меня потом было!