– Какая-нибудь вендетта? – спросил Николас, вспомнив про кровную месть, клятву на обнаженном кинжале и прочую кавказскую экзотику.
– Покороблены? – усмехнулся Адам Вальзер. – Напрасно. Я этим глупостям значения не придаю. Бог у человека один – разум. Всё прочее пустое суеверие.
– За что?! – взвыл Николас, зажимая ладонью разбитый рот.
– Но… Но зачем же вам тогда понадобилось это старье? Из-за лалов страны Вуф?
– Теперь поговорим о ваших странностях любви, – предложил Фандорин, заедая коньяк миниатюрным эклерчиком. Настроение у магистра было победительное, все на свете проблемы казались ему сейчас легкими и разрешимыми. – Здесь-то что не так? У вас же молодая жена-красавица, я читал в журнале.
Фон Дорн нагнулся, взял двумя пальцами прядь, посмотрел получше. Никаких сомнений. Если отправлять в Амстердам, скажем, по три, нет, по четыре возка в год, до за четыре года это получится… двадцать четыре тысячи гульденов! Дай срок, мой прекрасный будильник, скоро ты обретешь достойное тебя жилище.