За час блуждания по подземелью фон Дорн наслушался всякого, а в месте, где проход вдруг разделился надвое, сверху раздался голос, от которого мушкетер остановился, как вкопанный – даже стучать по плитам перестал.
А я остаюся с тобою, родная моя сторона, не нужно мне солнце чужое, и Англия мне не нужна!
Но фон Дорн получать задаром жалованье, пусть даже половинное, не привык. Главное же – со временем возник у него некий тщательно разработанный план, который Корнелиус назвал Диспозицией, и по сему плану от поручика третьей роты требовалось состоять по службе на самом отличном счету.
Заряд активности у психа, кажется, иссяк. Он стоял смирно, глядя на Николаса все с той же добродушной улыбкой.
– Ты что, из богомольцев? – спросила Алтын.
На этой мысли Корнелиус и успокоился. Главное ведь – принять решение, а на остальное воля Божья.