– Я те харю набок сверну, сучий сын, – утробно рыкнула дыра. – Сейчас вот крикну «слово и дело», будешь знать, как государевы свечи воровать. Много наворовал-то?
– Горячий британский парень расколотил мамину хлебницу. «Что, что», передразнила она. – Что слышал. Я сначала вообще не догоняла, что в этой комбинации еще и кто-то третий участвует. Всё удивлялась, почему это «жигуленок» на 20 километрах ползет, а за ним и мы с братками. Так тащились от самой Пешков-стрит. И только за Зубовской площадью, где прохожих мало, я впервые тебя углядела. Вообще-то могла бы и раньше заметить такое чудо на роликах. – Суровая девушка чуть дернула уголком губы, но все равно не улыбнулась.
– Есть! – с удовлетворением повторил Шурик куда-то в сторону, непонятно к кому обращаясь.
В мгновение рота смела последних безответных турок к разэтакой матери.
– Есть!!! – истошно взвыл Вальзер. – Есть! Вот она! Вот! И камни огненные!
Корнелиус так удивился, что даже кружку с вином отставил.