Корнелиус тоже времени даром не терял. Оставшись без кистеня, вскрывал сундуки тесаком. Книги в кожаных переплетах бросал на пол, в драгоценных откладывал. Некоторые были просто заглядение: с жемчугом, яшмой, изумрудами. Самые богатые оклады совал в мешок, и скоро стало некуда. Пришлось кое-какие попроще вынимать обратно, заменять более ценными. Сокровищ было столько – не счесть!
У левой стены лежало что-то широкое, деревянное. Судя по прямоугольной форме и полуутонувшей в пыли бронзовой чернильнице столешница. Фандорин тронул край доски ногой, и целый кусок рассыпался в труху. А вот и столь же ветхие обломки деревянного кресла. Кусочки стекла, осколки глиняной посуды, несколько пустых пузырьков причудливой формы. Что здесь было – лаборатория? Аптечный склад?
Жаль, в руке была не шпага, а короткий клинок, не то фон Дорн показал бы чернобородому парочку фехтовальных приемов. Но имелся один трюк, пригодный и для тесака – так называемый couple. Капитан сделал обманный выпад, перекинул оружие из одной руки в другую и нанес рубящий удар сбоку.
– Ладно. Завтра полтину принесешь, тогда доносить не стану. И гляди у меня, чтоб в последний раз. Хорош царев стольник.
От ее прямого, совсем не девичьего взгляда в упор капитан растерялся и не нашелся, что ответить. Промямлил что-то про службу, про многие нужные дела.
Казарма стояла в трехстах шагах от Матфеевских палат, на улице Малоросейке. Чистая, светлая, при собственной кухне и арсенале. Но командиру полагалось квартировать не с ротой, а в дворцовом флигеле, близко от боярина.