– Мы с тобой, Влад, человека убили, – тихо сказал Николас. – И ни о чем другом я сейчас думать не могу.
– Всё-то вам, западникам, достается на блюдечке. Ладно, сидите ждите. Минут сорок понадобится, а то и час.
– Нет. Оставить вам жизнь было бы непростительной слабостью, худшим из преступлений.
– Не в последнюю очередь вашими молитвами, – в тон ему ответил Николас. – Почему ваши люди за мной следили?
И тут уж Корнелиус недокуренную трубку отложил, шпагу из ножен выхватил и вперед.
– Интересный ты человек, Коля. Просто лом у меня на интересных людей, нет мне от них никакого житья. Ты не пузырься, претензия не к тебе, а к Господу Богу. Извини, конечно, за праздное любопытство, но кого мы с тобой урыли? – Он искоса взглянул на мучнисто-белое лицо магистра истории. – По виду и прикиду ты не из деловых. Выражаясь языком дворов и мусоров, чистый ботаник. Скажи мне, ботаник Коля, как ты до жизни такой дошел, что за тобой матерые волчары с девяносто третьими «береттами» гоняются?