Стало совсем хреново. Мы еще постояли так, стараясь не глядеть друг на друга, и, не сговариваясь, потопали вперед по коридору.
— Ты изменилась, Лика… Сильно изменилась. Приводи себя в порядок, я подожду в комнате…
— Я вас понимаю, — в словах Ады было столько искреннего сочувствия, что невольно захотелось поплакать у нее на груди и рассказать все-все. — Можно провести вас в столовую позже. Или принести завтрак в вашу комнату, вы как хотите?
— Народ просто толпами валится к твоим ногам, — съехидничала я.
— Я тоже люблю цветы, но, чтобы сажать и в земле ковыряться… э-э-э, неа.
— Ладно, вой, — милостиво согласился Дени, видимо обрадовавшись тому, что я и о нем не забыла. — Только когда эти уроды придут тебя насиловать, я им мешать не буду.