— Ну, есть выдающиеся личности, — я разделась до купальника и завернулась в полотенце.
Я указала на наиболее худого мужчинку, и тот был мгновенно раздет. Надевая белое творение враждебного государства, я невольно залюбовалась Дени. Он все еще был в своих белых трусах, но зато как он двигался… Плавно и уверенно, как настоящий хищник, а его мускулы перекатывались под загорелой кожей… Если бы не белые плавки, я бы влюбилась… а так…
А дальше… Откуда я знаю, что дальше? Я удивленно взглянула на обездвиженного Алекса, и идея пришла сама… И как мне нравилась эта идея!
Итак, место душевного отдохновения Алекса было на полкилометра, которые я весьма поспешно, стараясь не шаркать тапками, преодолела. Зашла в дубовую рощу, за которой виднелись виноградники.
— Милене было восемь, когда она лишилась родителей. Она очень долго не могла смириться с этим, ее наказывали. Постоянно. Однажды воспитательница заперла ее в темной комнате, на всю ночь… Дети после этого становились бледные, запуганные и готовы были на все, лишь бы их не заперли снова, но не Ли. Ос рассказывал, что после этого Милена изменилась совершенно, она больше не плакала, только смеялась, и именно тогда она действительно поверила, что ее родители погибли и никогда не вернутся за ней.
— Слушай, — я закинула руки за голову, легла удобнее, — чего ты привязался?