В подвале царила тихая суматоха. Дверь в камеру была распахнута, Райзе сидел внутри на корточках перед бесформенным тюком, наполовину закрывая его спиной, а Ланц, стоя перед охранником, выговаривал ему — уже так хрипло, что было ясно: еще пять минут назад он кричал во весь голос. Страж стоял неподвижно, опустив голову и стиснув зубы, и молчал.
— С каких это пор ты стремишься мне помогать? — с преувеличенным удивлением поинтересовался Курт. — Какое-то подозрительное рвение вдруг в тебе пробудилось…
— Я подумаю, — мрачно улыбнулся Финк, поднимаясь. — Давай, что ль, провожу по кварталу — чтоб не цеплялось всякое…
— Мне, майстер Гессе, не нравится, когда мне отказывают. А вы, помнится, говорили, что отказать мне не сможете… Снимите немедленно.
— Напомни мне, — устало отозвался Курт, — кто неполный год назад готов был едва ль не удавиться, когда оказался среди нас? Кто бесился при одном лишь слове «Конгрегация»?
— Ну, я все же себя оцениваю здраво, Дитрих. Понимаю, что не страшилище, а должность — еще одно лишнее интригующее дополнение, и не странно, что малолетняя деревенская простушка может заинтересоваться симпатичным инквизитором. Но чтобы до того — не думаю. Здесь что-то иное.