— К сожалению для тебя, Отто, изменения есть лишь в одном: к моей плате за твой товар прилагается небольшой, но весьма существенный довесок — я бы сказал, что в свете этого ты должен мне приличную скидку.
— Теперь, Отто, тебе есть, что сказать мне? — выждав с полминуты, произнес Курт, вернув обложку Бруно, и приблизился еще на шаг. — Ведь сейчас мы оба знаем, о чем. Я слушаю тебя.
Можно лишь вечерами осторожно, тихонько, задуматься над тем, кому или чему же он служит теперь, если вдруг потребовались столь редкие агенты — умеющие не скрывать свои мысли от всего, что вне, а — попросту не иметь их, оставаясь не замеченными при любой самой тщательной проверке чародеями любой силы…
— Ты свободна, — откликнулся он, видя, как в фиалковых глазах пробудилась радость, тут же сменившаяся недоверием, почти испугом, смятением, и повторил, сжав тонкую руку: — Ты свободна. С этой минуты.
— Нет! Я его не убивал, клянусь вам, чем хотите, это не я!