Помимо наемников за столом у окна Ресан углядел еще одного нового посетителя — молодого воина, скорее всего тоже из наемников, но одиночку, перед которым на столе стояла бутыль вина. Наполненный бокал мужчина грел в ладонях, глядя при этом в пространство перед собой. Выражение лица у него было сосредоточенно-угрюмое.
С замком мужчина возился недолго, и дверь отворилась легко и тихо, без того ржавого скрипа, который уже настроился услышать паж. Из темноты пахло сыростью и человеческим телом, но не настолько сильно, чтобы можно было говорить о долгом заключении.
В целом, Альмар чувствовал себя почти счастливым, тугой комок тревоги и ожидания, прежде постоянно сжимавшийся внутри, начал распускаться. Господин Тонгил действительно оказался совсем не страшным. Должно быть, дело заключалось в том, что они находились на одной стороне. Они же оба Темные, верно? Темные не убивают друг друга… разве что по важным поводам… очень важным. Таким, как главенство в Ковене. Или кровная месть. Но ничего из этого Альмара не касается.
Старый шаман, который, собственно, приходился отцом кормилице Росаны, историю непутевой «внучки» выслушал с сочувствием, потому что последнее это дело — бросать в беде свою кровь. Так заповедовал Многоликий и так говорили духи предков — нет и не может быть у человека ничего более ценного, чем семья и род. И если получилось, что младший в семье пострадал от действий старшего, то старшему и выручать.
Дверь на площадку открылась, и на пороге появился стражник.
— Проклиная тебя, та ведьма сказал: «И быть тому, пока не подохнешь». Верно?