Что делать с этим безумцем? Убить? Он заслужил смерти, но фон Дорн знал, что не сможет хладнокровно лишить предателя жизни. Одно дело прикончить врага в жаркой схватке, а убивать слабого и беззащитного как-то не по-рыцарски.
Странно смотрел на капитана Вальзер – не то со страхом, не то с состраданием.
Утиным шагом Фандорин отковылял в сторону. Господи, как же ему было больно!
– Придирки, говоришь? А как ваши погранцы наших граждан мурыжат? Я щас ссажу тебя до выяснения, вот тогда будут придирки.
– Нет! Худшее из преступлений – вероломство. Нет ничего отвратительней, чем сломать веру – в Бога ли, в того ли, кого считал другом и любил, кому доверял. Будьте вы прокляты с вашей Книгой!
Вальзер провел рукой по лицу, словно хотел надеть или, наоборот, снять маску. Когда снова взглянул на собеседника, тому показалось, будто аптекарь и в самом деле стянул личину добродушного, смешного чудака. Теперь на Корнелиуса смотрел человек решительный, страстный, целеустремленный. Голубые глаза старого медика высверкивали такими зарницами, что с лица капитана враз слетела снисходительная улыбка.