– Ты еще красные звезды разгляди на корпусах…
Голова пустая, все плывет, какой, к черту, работник… Единственное, что успел тогда сделать, – прибрал девчонок, закутав их в белые простыни, в прачечной и найденные, стянул руки и ноги, завязал узлы на головах, как это делают в больничках перед отправкой в локальный морг. Документы не нашел, наверное, дома оставили, к чему они тут. Потом еще поищу. Посидев пять минут, звякнул с их же сотовых домашним – тишина. Понимаете, никто из родни трубку не взял! Вообще никто – а это пять номеров в среднем на каждую из девчат!
– В точку! Хуже всего, когда корреспондент углубляется в тонкости! – заторопилась филологиня. – Вспоминает свинец типографских красок, который давно не используется, напрягающую лишним включением пылесоса книжную пыль, порой неудачный шрифт и кегль макета. И при этом системно действует в рамках худших стереотипов современного потребления: беспрерывно пялится в мониторы всех видов и типов, одевается в синтетику и питается ею же. Огражденные от книжной пыли дети сидят напротив компьютеров и практически не выходят на свежий воздух, ничего не зная о дворовых играх.
Лейтенант болезненно поморщился, показывая, как надоели ему такие гениальные вопросы и смелые предположения доморощенных экспертов.
Я махом перелетел через металлический поручень и довольно мягко приземлился уже на улице Гагарина. То, что я там увидел, резко охладило пыл. Граната легла не совсем удачно, скатившись ниже. Но и этого хватило. После взрыва осколки пролетели вдоль каменного угла и снесли второго бандита, удачно, как ему казалось, спрятавшегося за бордюром. Живот был разворочен – не жилец он, отплывающий.